Не наше творчество

Сидел мужчина со стаканом,
Топил тоску свою в вине,
К нему сбегались тараканы
На стол по полу и стене.

Один из них, чувак нехилый,
Катался в сахарном песке–
Хотел подарок сделать милой,
Той, что ждала его в тоске,

Что с лапкой сломанной сидела
Почти под самым потолком,
И на любимого смотрела
Вся в восхищении немом.

Сейчас примчится он, весь сладкий,
Задав по стенке стрекача,
Она лизнет его украдкой,
Потом отдастся сгоряча.

Но тут мужик вдруг встрепенулся,
Зачем-то ложку в руку взял,
И за песком к ней потянулся,
Да таракана и сожрал.

Невеста выронила корку,
Кляня превратности судьбы,
И на горящую конфорку
От горя кинулась с трубы...

О лисковецкой корове (отрывок)

С коровой было много возни. Моментами казалось, её вообще невозможно ободрать. Когда с неё стали сдирать шкуру, шкура разорвалась и под ней показались мускулы, скрученные, как высохшие корабельные канаты.

Между тем откуда-то притащили мешок картофеля и, не надеясь на успех, стали варить эти сухожилия и кости, в то время как рядом, у малой кухни, повар в полном отчаянии стряпал офицерский обед из кусков этого скелета.

Эта несчастная корова, если можно так назвать сие редкое явление природы, надолго запомнилась всем, и можно почти с уверенностью сказать, что, если бы перед сражением у Сокаля командиры напомнили солдатам о лисковецкой корове, вся одиннадцатая рота со страшным рёвом и яростью бросилась бы на неприятеля в штыки.

Корова оказалась такой бессовестной, что даже супа из неё не удалось сварить: чем больше варилось мясо, тем крепче оно держалось на костях, образуя с ним единое целое, закостенелое, как бюрократ, проводящий всю жизнь среди канцелярских бумаг и питающийся только «делами».

Швейк, в качестве курьера поддерживавший постоянную связь между штабом и кухней, чтобы установить, когда мясо будет сварено, доложил наконец поручику Лукашу:

— Господин обер-лейтенант, из коровы уже получился фарфор. У этой коровы такое твёрдое мясо, что им можно резать стекло. Повар Павличек, попробовав вместе с Балоуном мясо, сломал себе передний зуб, а Балоун — задний коренной..... Когда рано утром батальон выступил из Лисковца на Старую Соль — Самбор, несчастную корову, всё ещё не сварившуюся, везли в полевой кухне. Было решено варить её по дороге и съесть на привале, когда будет пройдена половина пути.